Ажурные створки охранял отряд из пяти стрелков, двух магов и десятка овров. Разглядеть лица стражей было трудно — тень огромного лепестка в этом месте была настолько густой, что даже светящийся мох не мог разогнать полумрака. Но чтобы узнать старых соратников, лорду-разведчику не нужен был яркий свет.

— Садалак, король во дворце?

— Да, лорд, — коротко поклонился затянутый в черную древесную броню эльф.

Аил кивнул и пошел дальше. Ажурное плетение лиан дворцовых ворот дрогнуло, и гибкие стебли расползлись в стороны, освобождая проем, вполне достаточный для прохода массивного лорда. Аил ехидно хмыкнул — в отличие от глупых придворных щеголей, дворец реагировал лишь на чистоту крови и открыл для низкорожденного лорда только маленький проход. Но обижаться на хоть и умное, но все же растение Аил не стал. Его больше интересовало не то, как ворота выслуживаются перед лордами, а то, смогут ли они выдержать осаду. Вот насчет этого он был спокоен — хрупкие на вид стебли способны противостоять и физическим и магическим атакам со стойкостью, недоступной камню и стали.

Лорд-разведчик поймал себя на мыслях о защите замка. Но от кого? Подобные сомнения все чаще приходили в его голову, и виной этому был аданаил.

Да, именно слово «аданаил» заставило вздрогнуть старого воина, который без страха ходил на сашата с одним ножом. Который отправился в чужой мир и пять лет жил среди врагов, скитаясь по лесам и ежесекундно уходя от погони. Этот страх сжигал его душу, и сейчас он шел по извилистым коридорам дворца, чтобы соврать своему господину. Но иначе было нельзя: если сказать правду, погибнут многие из народа, и все потому, что семья эрлов слишком скрупулезно подбирала опекунов для своих отпрысков.

Да, именно так — жены великолепных эрлов запрещали няням рассказывать детям глупые побасенки о летучей смерти, прорастающем в голове семечке, камне-зубастике, удушающей жабе и… аданаиле. Детские сказки, но именно поэтому они слишком глубоко въедаются в разум, заставляя озираться во тьме даже взрослых воинов.

Тронный зал встретил лорда-разведчика тихим гулом сотен голосов. Аил прошел в арку входа и остановился. Его губы искривились в презрительной ухмылке. Старый воин не понимал, что можно делать в одном зале от восхода до заката. Сплетни, слухи и обсасывание всех мало-мальски важных событий — это все, на что была способна современная знать, элита когда-то великого народа. Ни один из этих хлюпиков не входил в Лабиринт, даже на самых легких условиях.

— Болотная плесень, — прошипел сквозь зубы Аил и увидел, как стоявшая неподалеку группа молодежи настороженно повернулась на звук.

«Хоть слуха не утратили, вырожденцы», — мысленно высказался лорд и вызывающе глянул на возмущенных его речью высокородных юношей. Как он и предполагал, молодые эльфы быстро потупили взгляд.

«Любой из братьев крови, даже зная, что проиграет, за эти слова вцепился бы мне в глотку». — Раздражение нарастало, но Аил напомнил себе, что пришел сюда по делу.

— Фэйри. — Слова были сказаны в пустоту, но рядом тут же появился крохотный дворцовый раб.

Этот фэйри был ростом не выше колена. Маленькое миловидное личико с бледной до синевы кожей подобострастно склонилось в ожидании приказа. Существо окутывала легкая дымка, которую лишь с трудом можно было принять за одежду. Когда юркие тела рабов стремительно перемещались по залу, их одежда скользила за ними, словно призрачный след.

— Король в зале?

В ответ фэйри лишь отрицательно качнул головой, затем поднял руку, и над его ладонью замерцала руна, означающая «сад диковинных растений».

Аила всегда раздражала немота дворцовых фэйри. С другой стороны, жаловаться было глупо: ведь лорд и без слов прекрасно понял, что король находится в оранжерее.

Пришлось опять возвращаться к основному стволу башни, ставшему стеблем для цветка-дворца. То ли по замыслу поводырей, то ли по их недосмотру в коридорах башни проглядывали части металлических опор. Впрочем, эти изыски дизайна не особо волновали старого воина — он равнодушно прошел в направлении арки, ведущей в лепесток оранжереи.

Арка была вратами в совсем другой мир, она полыхала яркими красками невообразимых оттенков, предвещая встречу с чудом.

Сразу же за входом в первый зал на лорда дохнуло влажным воздухом, напоенным безумным смешением запахов. Аил чихнул и раздраженно нырнул в туманный полумрак.

— И где я должен его искать? — заворчал лорд-разведчик. Он был уверен, что и эти слова не останутся без ответа: в тот же момент из тумана появился тонконогий фэйри. Раб поклонился лорду и быстро засеменил по одной из дорожек.

Первая сфера оранжереи была намного меньше тронного зала, и не удивительно — ведь тронный зал занимал весь лепесток, а это помещение являлось лишь одним из десятков оранжерейных отсеков.

Следуя за проводником, Аил пересек первую сферу, где росли вполне привычные растения, с той лишь разницей, что они были значительно больше своих диких собратьев. Цепкий взгляд лорда-разведчика отмечал каждую мелочь, но выделял только то, что может представлять опасность. Изящество линий и совершенство красок его не интересовало.

Вход в следующую сферу закрывала мембрана, но стоило маленькому рабу дотронуться до нее ладошкой, как пульсирующая полупрозрачная субстанция резко отошла к своду арки и там завибрировала, словно поторапливая гостей. Как только Аил шагнул в следующий зал, мембрана с тихим хлопком встала на место, едва не задев зеленый плащ лорда.

В этом помещении дышать было даже труднее, чем в предыдущем. Маленький раб угодливо протянул лорду цветок-полумаску, но Аил раздраженно отмахнулся. Раб испуганно поклонился и замер на месте.

«Опять ни ответа, ни объяснений», — мысленно возмутился Аил, хотя прекрасно понимал, куда идти: под ногами виднелась единственная дорожка, и она наверняка приведет к королю.

Аил нашел Эдерая у его любимого питомца, или, как считал сам лорд-разведчик, уродца.

«И не сдох же этот монстр во время перехода через Врата, а я так надеялся», — подумал Аил, останавливаясь в пяти шагах от своего господина.

Король, сидя в живом кресле, наблюдал за процессом кормления «древа воинов» — он замер в расслабленной позе и, казалось, полностью отдался созерцанию. Но эта отрешенность была обманчивой.

— Я знаю, что ты не любишь этого древа, — тихо сказал Эдерай, не отрывая взгляда от своего любимца.

— Да, не люблю, воины не должны так умирать, — спокойно, но с ноткой отвращения ответил Аил.

— С чего бы такое милосердие?

— Милосердие? Мой господин, хочешь, я сниму с него кожу и отрежу по суставу все пальцы? Но воин не должен так умирать. А это животное — безусловно, воин. Если твое древо не выплюнуло его — значит, он достоин этого имени.

Аил вновь с омерзением посмотрел на то, как маслянистые побеги, чем-то похожие на щупальца краена, оплетают человека, впиваясь в его тело. Аил не знал, в чем там точно дело, но это мерзкое растение любило только один вид пищи. Маги жизни что-то там говорили о разновидностях адреналина, который выделяется со злостью, и адреналина, причиной выброса которого стал страх. Объяснение было слишком заумным, но лорд понял одно — труса это древо жрать не станет. И вот сейчас «древо воинов» вгрызалось в тело очередной жертвы. На умирающем звере практически не осталось одежды, но одна деталь угадывалась хорошо — одеяние в поперечные синие и белые полоски. Налитые кровью глаза человека на секунду прояснились, и в них полыхнула запредельная ненависть. Аил вздрогнул: ему на секунду показалось, что он вновь стоит на центральном помосте корабля-цветка, и с неба падают эти бешеные сашаты в голубых беретах.

— Да, Аил, ты прав, древо любит только истинных воинов, но вот что мне непонятно. Почему за последние полста сезонов только двое эльфов смогли продержаться несколько минут, а этот зверь корчится уже больше «круга луны»? Почему, лорд-разведчик? Что случилось с избранным народом?

— Не знаю, повелитель, но чтобы развеять сомнения моего господина, я готов лично показать, сколько продержится в древе настоящая «тень».